98 I СЮЖЕТ О ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ ЖИВОТНЫХ 98 | В НАРОДНОЙ ТРАДИЦИИ КОМИ: МОДЕЛИ ЭКСПЛИКАЦИИ отнесены к жанру сказов, который выделяется им из области преданий [Чистов, 2005: 50]. Жанр сказа был введен в фольклористику в 1920-х гг. Н. Д. Комов- ская предлагает следующее определение: «сказ - поэтическое произведение устного народного творчества о каком-либо событии или факте из реальной жизни - создается и распространяется нередко самим участником или очевидцем события, иногда же, - со слов его» [Комов- ская, 1941: 54]. Среди фольклорных признаков сказа указывается, что он передается «в художественно законченной форме», «подчиняется обычным законам бытования фольклора: он вариативен при известной устойчивости текста и композиции, многократно повторяем с сохранением принципа устной передачи, бытует в течение известного промежутка времени, имеет сходные черты при различных темах» [Там же: 55-56]. Позже вариативность и художественность сказов и в целом принадлежность этого жанра к фольклору были поставлены под сомнение [Азбелев, 1964]. Так, В. Я. Пропп отмечает следующее: «Строго говоря, сказы не обладают некоторыми признаками фольклора: они не создают общенародных, широко распространенных вариантов. Принадлежат ли такие рассказы к фольклору в собственном смысле слова или нет, фольклорист обязан их изучать» [Пропп, 1976: 52]. С. Н. Азбелев, проанализировав историю развития этого жанра, а также разного рода публикации сказов, выявляет вольность в использовании определения сказа и отмечает, что в большинстве случаев сказом или устным рассказом называются рассказы-воспоминания, которые не относятся к произведениям фольклора [Азбелев, 1964: 167]. По мнению В. П. Аникина, сказ «неудобен, так как характеризует только разговорную живую манеру рассказа, т. е. является стилистическим, а не жанровым определением». Он предлагает «личное воспоминание, перешедшее в традицию, интересное другим рассказчикам, подвергнутое ими правке и изменениям» рассматривать как «бывальщину», в которой «каждый новый рассказчик излагает события по-своему, но сохраняются простейшие составные части - главные моменты рассказа», и «в отличие от предания бывальщина остается рассказом о сравнительно недавнем прошлом» [Аникин, 2004]. Исследователи же мифологической прозы «бывальщиной» называют одну из форм демонологического рассказа, которая, в отличии от былички - мемората, является фа- булатом, утратившим связь с очевидцем события [Померанцева, 1985; Зиновьев, 1987: 382], или переходную форму между быличкой и сказкой - «сказки-бывальщины» [Разумова, 1993: 103]. Таким образом, ни Коми научный центр Уро РАН
RkJQdWJsaXNoZXIy MjM4MTk=