Глава 3. Мотив явления оленя в сюжете о жертвоприношении животных в локальной традиции Вишеры: от легенды к коллективному прозвищу христологическую семантику имеет образ оленя и в «Житии Евстафия Плакиды»154, где через явившегося Божественного оленя с крестом между рогами к языческому военачальнику обращается Христос, после чего Плакида вместе с женой и двумя сыновьями принимают христианство155 [Гладкова, 2013; Мороз, 2013а: 229]. Образ оленя имеет прямое отношение к воде или к таинству крещения, что прослеживается в изображениях оленя на крестильных купелях, а также в религиозной живописи - пьющим у подножия креста. В этом семантическом значении в повествовательной традиции явление оленя соотносится с явлением иконы, на основании чего можно предположить, что в текстах легенд реализуются разные алломотивы одной мотифемы156 - «проявление священ- ного»157. Соответственно, можно говорить о воздействии «общих мест» устной повествовательной культуры [Панченко, 2012: 103] на сложение локальной традиции почитания иконы Вишерской Божьей Матери. 154 Святой Евстафий Плакида - великомученик, живший в 118 г. в Риме. Житие его, созданное в Византии, было популярным произведением мировой литературы Средневековья, с принятием христианства получило распространение в славянской и русской книжности и определяется как феномен древнерусской литературы [Гладкова, 2013]. 155 Благодарю Людмилу Витальевну Фадееву, заведующую сектором фольклора и народного искусства отдела исполнительских искусств ФГБНИУ «Государственный институт искусствознания», за указание этого сюжета. 156 Вслед за А. Дандесом под алломотивом понимается системный вариант мотифемы, оба они относятся к единицам эмического уровня [Дандес, 2003: 24]. 157 Данное предположение находит косвенное подтверждение и в более поздних текстах, см.: [3: 19, 20]. 158 По мнению К. В. Чистова, «рассказы о “золотом веке” были только зачаточной формой выражения критического отношения к настоящему посредством идеализации прошлого», на основании чего, он относит их к числу исторических преданий социально-утопического характера [Чистов, 2003: 38]. В то же время содержание легенды - дикий зверь сам приходит из леса и отдается на заклание - может быть сопоставлено с рассказами о так называемом «золотом веке»158, с характерной для них идеализацией прошлого, которое «рисовалось временем изобилия, потому что природа была щедрее к человеку». Как отмечает К. В. Чистов, «идеализация прошлого в сравнительно широких слоях русского крестьянства в XVII в. получила религиозную и полурелигиозную форму» [Чистов, 2003: 39], при этом жанр не до конца выработался в «общерусской традиции», имея «ограниченность распространения, местный характер... и следы в других жанрах» [Чистов, 2003: 43]. Таким образом, рассмотренные материалы позволяют сделать вывод о том, что легенда с мотивом чудесного явления оленя в локальной традиции вишерских коми является частью истории церкви Рождества Коми научный центр Уро РАН
RkJQdWJsaXNoZXIy MjM4MTk=