Глава 3. Мотив явления оленя в сюжете о жертвоприношении животных 155 в локальной традиции Вишеры: от легенды к коллективному прозвищу 155 не [случилось]. Потом мясо, это зарежут, конечно, были два котла, большие котлы, я их своими глазами еще видел-наблюдал. Вот в этот котелок мясо очень аккуратно сложат, отварят хорошо до молебна, потом белую ткань расстелют, когда люди начнут выходить, мясо принесут, и мясо всем по куску раздают после молебна. Раздадут по куску все, а бульон, если останется, то богородские до недели едят-пьют. Потом, если кому попадет кость, кость эту сохранит до тления, эта кость, мол, грехи отводит, вроде, так рассказывали. Вот какая история была в старину на Пречистую. (Кость здесь [на груди] носят?) Нет, на крестик завязывают, чтобы донести до дому, а дома потом довольно долго хранят. Я не знаю, это правда иль нет [3: 1]. Описание праздника начинается с предписания - «на Пречистую должны мясо есть», а дальнейшее повествование раскрывает, откуда берется это мясо. Нарратив состоит из двух частей, которые различаются по содержанию, источнику и способу изложения. Первая часть - о явлении лося к Вишерской церкви - представляет собой рассказ в рассказе, и как указывает исполнитель, он пересказывает сообщение своего дяди Ефима. Можно предположить, что такая форма рассказа о явлении оленя транслировалась в ходе проведения обряда жертвоприношения домашнего животного в локальной традиции Вишеры до 1930-х гг. Рассказ перенасыщен способами подтверждения реальности описываемых событий, к которым относятся: прямая ссылка на рассказ старого дяди; употребление модальной частицы по ‘де, мол', выражающей «субъективную передачу чужой речи» [Некрасова, 1998: 550]; использование формы глагола будущего времени при описании событий, относящихся к прошлому, которое выполняет функцию «оживления описания, приближения слушающих ко времени осуществления излагаемого» [Цыпа- нов, 1998: 41]; детальное описание прихода лося («В старину-де своими ногами приходил лось... по одной линии, просеке придет, Вишеру реку перейдет, и придет, зайдет за ограду»), обряда жертвоприношения («вот этого лося тихомолком зарежут, потом мясо отварят, и потом раздают мясо людям после молебна») и последнего явления дикого животного («вокруг ограды обошел, понюхал, сторож хоть и открыл ворота, [лось] обратно умчался»). Все это убеждает слушателя в том, что явление лося было на самом деле. Явление лося, по рассказу информанта, прекращается с наступлением коллективизации. Логика такой мотивации может быть в следующем: информант, забыв данную часть сюжета, подбирает подходящий вариант из «жизненного материала», а коллективизация Коми научный центр Уро РАН
RkJQdWJsaXNoZXIy MjM4MTk=