Глава 2. «Хватание Ильинского мяса»: от ритуальной действительности к сюжетообразующему мотиву преданий об Ильине дне в селе Ношуль 95 Прилузского района Республики Коми и ряд других образцов устного народного творчества, вышеприведенный рассказ выглядит исключением. Вероятно, собирателя привлек устный рассказ о жертвоприношении с мотивом хватания Ильинского мяса как свидетельство о древних обычаях коми и как пример проявления локальной особенности, выявление и фиксация которых и являлись основной целью фольклорной экспедиции, поэтому рассказ и был записан собирателем на аудиопленку, а позже включен в экспедиционный отчет [НА Коми НЦ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 211а. Л. 138-139]107. 107 Данный текст с некоторыми сокращениями опубл. в книге «Традиционный народный календарь коми» [Традиционный, 2002: 99]. Текст записан в форме монолога, и нам неизвестен контекст его воспроизведения. В целях экономии аудиопленки в те годы фольклорные тексты преимущественно записывали после предварительной подготовки. Данная аудиозапись начинается словами собирателя - А. К. Микушева: «Село Ношуль Прилузского р-на Коми АССР, вись- тало [рассказывает] Тарасов Афанасий Константинович, «Илля яй сёй- ом» [“Поедание Ильинского мяса”]», после чего вступает рассказчик, а сам текст по риторике больше напоминает доклад [ФФ ИЯЛИ. А1576]. В рассматриваемом устном рассказе-воспоминании повествование ведется в прошедшем времени от третьего лица, и в данном случае неважно, был ли рассказчик участником события, основополагающим становится, что это событие прошлого. При более пристальном внимании к временной форме текста обнаруживается использование глаголов в форме прошедшего, настоящего и будущего продолженного времени, что характерно для рассказов о прошлом, в том числе фольклорных текстов. Но в отличие от русского языка, в коми определяется форма прошедшего неочевидного времени, и если бы рассказчик не был участником или свидетелем события, то в приоритете использовалась бы эта форма. В данном тексте форма неочевидного прошедшего времени используется только в описании одного эпизода: «Сэш пубмабсь вичкоын уджалысьяс яй пбртъясын / Там, оказывается, церковные служители сварили мясо в котлах», чем подчеркивается, что эту часть события рассказчик не видел, в то время как основная часть построена на воспоминании участника события. В первую очередь сопоставим разные варианты экспликации обряда жертвоприношения в этнографическом описании М. С. Косарева [Косарев, 1959] и рассказе А. К. Тарасова. Из основного сценария обряда - приведение жертвуемого животного, служба в церкви, закалывание животных, выделение доли, приготовление мяса, освящение мяса Коми научный центр Уро РАН
RkJQdWJsaXNoZXIy MjM4MTk=