ПОСЕЛЕНИЯ ФИНАЛЬНОГО НЕОЛИТА И ЭНЕОЛИТА В БАССЕЙНАХ СЕВЕРНОЙ ДВИНЫ, ПЕЧОРЫ И МЕЗЕНИ Коми научный центр УрО РАН Институт языка, литературы и истории МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА Выпуск 21
Федеральный исследовательский центр «Коми научный центр Уральского отделения Российской академии наук» Институт языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН ПОСЕЛЕНИЯ ФИНАЛЬНОГО НЕОЛИТА И ЭНЕОЛИТА В БАССЕЙНАХ СЕВЕРНОЙ ДВИНЫ, ПЕЧОРЫ И МЕЗЕНИ Материалы по археологии европейского Северо-Востока Выпуск 21 Сыктывкар, 2022
УДК 902(470.1) ББК 63.4(2)(231) П 78 DOI 10.19110/89606-040 ПОСЕЛЕНИЯ ФИНАЛЬНОГО НЕОЛИТА И ЭНЕОЛИТА В БАССЕЙНАХ СЕВЕРНОЙ ДВИНЫ, ПЕЧОРЫ И МЕЗЕНИ: Материалы по археологии европейского Северо-Востока. Вып. 21. – Сыктывкар: ФИЦ Коми НЦ УрО РАН, 2022. – 220 с. В очередном выпуске «Материалов по археологии европейского Северо-Востока» публикуются данные об опорных комплексах IV–II тыс. до н.э. Акцент в статьях сделан на детальное описание археологических контекстов и результаты их анализа. Сборник посвящен памяти В.И. Канивца, В.Е. Лузгина и И.В. Верещагиной – исследователей, внесших значительный вклад в изучение неолита и эпохи раннего металла на крайнем северо-востоке Европы. Статьи выпуска адресованы археологам, сотрудникам музеев, краеведам, студентам и всем интересующимся первобытностью. Исследования проведены для выполнения государственного задания Министерства науки и высшего образования Российской Федерации по теме «Археологические источники: описание, систематизация и критический анализ (по материалам европейского Северо-Востока России)». FINAL NEOLITHICANDCHALCOLITHIC SETTLEMENTS INTHE NORTHERNDVINA, PECHORA AND THE MEZEN RIVER BASINS: Materials on archaeology of the European NorthEast. Issue 21. – Syktyvkar: FRC Komi SC UB RAS, 2022. – 220 p. The 21st issue of “Materials on Archaeology of the European North-East” publishes data on the reference complexes of the IVth–IId millennia B.C. The emphasis in the articles is on the detailed description of archaeological contexts and the results of their analysis. The collection of papers is dedicated to the memory of V.I. Kanivets, V.E. Luzgin and I.V. Vereshchagina, researchers who contributed signi¿cantly to the study on the Neolithic and Chalcolithic periods in the Far North-East of Europe. The articles in this issue are addressed to archaeologists, museum sta൵, local historians, students and all those interested in primitive times. Редколлегия: В.Н. Карманов (отв. редактор), И.М. Тимушева (отв. секретарь), М.В. Кленов Editorial Board: V.N. Karmanov (editor-in-chief), I.M. Timusheva (executive secretary), M.V. Klenov Рецензенты: кандидат исторических наук Д.В. Герасимов, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, кандидат исторических наук А.М. Жульников, Петрозаводский государственный университет Reviewers: Dmitriy V. Gerasimov, Candidate of Historical Sciences Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (the Kunstkamera) of the Russian Academy of Sciences Alexander M. Zhul’nikov, Candidate of Historical Sciences Petrozavodsk State University ISBN 978-5-89606-628-6 © ФИЦ Коми НЦ УрО РАН, 2022 © Коллектив авторов, 2022
Памяти археологов Вячеслава Ильича Канивца, Валерия Евгеньевича Лузгина, Ирины Викентьевны Верещагиной
5 ПРЕДИСЛОВИЕ Новый выпуск «Материалов по археологии европейского Северо-Востока» традиционно публикует сведения об опорных археологических источниках и результатах их анализа. Авторы вводят в научный оборот сведения о поселениях финального неолита и энеолита, или IV – первой половины II тыс. до н.э. Материалы этих памятников документируют время «встречи камня и металла», когда традиции десятков тысяч лет приспосабливаются к новшествам, чтобы через пару тысячелетий окончательно уступить им. Интерес к этому периоду развития культур таежных охотников-собирателей объясняется необходимостьюзаполнитьпробелвнашихзнанияхоних.Попыткиоформленияпредставлений о культурах IV–II тыс. до н.э. предпринимались более 30 лет назад (Буров, 1986; Стоколос, 1986; 1988; Косинская, 1987). В 1997 г. они были незначительно скорректированы (Стоколос, 1997) и дополнены сведениями об источниках с верхнего течения р. Выми (Семенов, Несанелене, 1997). С этого времени накоплен значительный объем полевых материалов, однако их большая часть не опубликована в полной мере и известна лишь по архивным источникам. Они пока представляют собойразрозненные сведения, требующие обобщения и систематизации, а также интерпретации в соответствии с современными данными о финальном неолите и энеолите Северной Евразии. Начать это большое дело необходимо с ревизии имеющихся источников и их публикации для обсуждения со специалистами. Предлагаемый читателям сборник – один из первых шагов в этом направлении, благодаря которому общедоступными станут данные об 11 опорных комплексах бассейнов рек Северной Двины, Печоры и Мезени. По нашей оценке, материалы еще 14 памятников энеолита этой обширной территории ждут своих полномерных публикаций. В основе предложенной группировки статей лежат имеющиеся представления об эволюции культур в регионе: их последовательной смене, вероятном кратковременном сосуществовании и взаимовлиянии. На северо-востоке Европы выявляются по крайней мере три сопряженные группы памятников. Первая – это поселения финала чужъяельской культуры, представленные в сборнике комплексами Эньты VII и Мучкас-1. Их керамическая посуда указывает на постепенное «растворение» исходно западносибирского населения среди носителей пористой керамики, связанных с долинами р. Камы или центром Русской равнины. Далее определяются две очень близкие друг другу группы носителей гаринских традиций в камнеобработке, но с разнородным гончарством: Мартюшевское II, Пидж I/12 (комплекс А), Ласта VI, Шиховское II, Юмиж I. Поиск ответа на вопрос, чем объясняются их особенности – разницей во времени, географией, случайными или налаженными связями, а может и тем, и другим – задача будущих исследований. Здесь уместен один комментарий, касающийся этих источников. В.С. Стоколос обособил аналогичные материалы европейского Северо-Востока в чойновтинскую культуру, которую считал региональным аналогом гаринской культуры. Не все исследователи приняли такую точку зрения (Буров, 1992; Семенов, Несанелене, 1997), однако исследования, сопоставимые по уровню обобщения, никто так и не провел. Поэтому в статьях учтены обе точки зрения, и атрибуция таких памятников обозначена как «гаринская (чойновтинская) культура». Публикуемые комплексы – результат не только кропотливой и тщательной полевой работы, но и везения, профессиональной удачи. Так, в 2018 г. выявлено место производства фигурного кремня Мартюшевское II – пока единственный памятник такого типа в Северной Евразии. Благодаря исследованиям памятников Мартюшевское II, Шиховское II и Юмиж I, в нашем распоряжении появились прямые свидетельства использования медных артефактов и знакомства с навыками металлообработки на европейском Северо-Востоке в первой половине III тыс. до н.э. В сборнике представлены и новые данные об организации и использовании жилого пространства населением III тыс. до н.э. В связи с этим очень ценными являются полевые наблюдения Э.С. Логиновой и И.В. Верещагиной. Анализируя материалы поселения Юмиж I, И.В. Верещагина выявила признаки переустройства жилого пространства, обусловленного
ВЫПУСК 21 2022 6 МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА необходимостью уборки помещения. Это выразилось в складировании отходов кремнеобработки в специальные ямы с их последующей засыпкой. Ею также зафиксированы свидетельства перестройки системы отопления и расположения входов-выходов, возможно, в связи с изменением погодных условий. В комплексе Мучкас-1 сохранились остатки сгоревшей конструкции, углубленной в грунт. Анализ этих свидетельств дает новую информацию об особенностях домостроительства таежных мобильных охотников: вероятное использование связок тонких стволов в качестве опор и настила с деревянными лагами. Впервые были выявлены остатки конструкции каркаса углубления, которые традиционно связывали со входом-выходом. Но полевые наблюдения указывают на более сложную ситуацию – использование горизонтальных каналов за пределами котлована в одной системе с очагами для отопления-вентиляции жилого пространства. Такие данные расширяют наши представления о разнообразии структур такого типа (Карманов, 2017; 2020). Публикации материалов стоянок Ласта VI и Ниремка I (пункты № 2, № 4–5) расширяют наше представление об образе жизни людей финального неолита и энеолита, поскольку вводят в научный оборот комплексы наземных жилищ на местах кратковременного обитания. В отличие от углубленных жилищ такие места трудно выявляются археологическими разведками из-за отсутствия их признаков на современной поверхности, небольших размеров и малочисленности инвентаря на них. Выявлены артефакты иррационального, еще непонятого археологами назначения: керамические диски с отверстием в центре – так называемые «пряслица» (Эньты VII и Шиховское II/2) и фигурный кремень (Мартюшевское II/1). Определены и неординарные ситуации, среди которых выделяется кремнеобрабатывающая мастерская в жилище Юмиж I с аномальным для региона числом заготовок наконечников стрел и их обломков – 470 предметов. С учетом того, что готовая продукция мастерской была унесена ее создателями/ потребителями с собой, объемы производства охотничьего вооружения должны быть значительно больше. Примечательно, что такое интенсивное расщепление кремня велось в жилище одновременно с металлообработкой, что подтверждает и ситуация Шиховского II поселения. Дляпубликациинамеренноотобраныисточники, выявленные вразные годы: в1984 (Юмиж I), 1985 (Эньты VII), 2000 (Шиховское II), 2001 (Ласта VI), 2003 (Пидж I), 2018 (Мартюшевское II) и 2020 гг. (Мучкас). Это показывает развитие археологии эпохи раннего металла в регионе. Очевидная положительная динамика связана с имеющимися у современников техническими возможностями, а именно использованием цифровых электронных устройств и новых техник фиксаций; возможности передачи и публикации археологической информации и ее бóльшая открытость; активное междисциплинарное сотрудничество. Но вопросы, на которые мы пытаемся ответить, и пути, по которым мы идем, заданы еще в прошлом веке нашими предшественниками. Сборник посвящен памяти исследователей, внесших значимый вклад в изучение памятников финального неолита и энеолита региона: Вячеславу Ильичу Канивцу (1927–1972), Валерию Евгеньевичу Лузгину (1937–1990) и Ирине Викентьевне Верещагиной (1947–2006). Их юбилеи – 95, 85 и 75 лет соответственно – мы отмечаем в 2022 г. О разносторонних интересах В.И. Канивца и его вкладе в археологию написано немало (Васкул, 2007; Савельева, 2007, 2012; Мурыгин, 2012; Туркина, 2012), поэтому в этом издании в разделе «Памяти исследователей» мы собрали воспоминания и впечатления о деятельности Валерия Евгеньевича и Ирины Викентьевны. Но, несомненно, наибольший вклад в разработку действующей региональной культурно-хронологической схемы финального неолита и энеолита внес В.С. Стоколос, поэтому оценка его деятельности и наследия заслуживает особого внимания в дальнейшем. В сборник включены три статьи, авторы которых – ушедшие от нас Э.С. Логинова, И.В. Верещагина и Ю.В. Паршуков. Из-за невозможности диалога с ними результаты их исследований публикуются максимально незатронутыми редакторской правкой. Вмешательство в их архивные материалы ограничено корректурой орфографии и грамматики. Кроме того, мы были вынуждены оформить тексты по шаблону научных статей в соответствии
МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА 7 ВЫПУСК 21 2022 с остальными публикациями в сборнике. Для повышения информативности некоторые чертежи оцифрованы с максимальной близостью к оригиналу; сфотографированы предметы, иллюстрации которых в отчетах были неудовлетворительного качества. Фотографии предметов выполнили Е.В. Попов (Пидж I/12, Шиховское II/2, Мартюшевское II/1, Ласта VI) и В.Н. Карманов (Мучкас-1, Юмиж I, Шиховское II/2). В подготовке иллюстраций к публикации также принимал участие И.М. Сизов (Национальный архив Республики Коми). В современных аналитических исследованиях нам помогали Е.Ю. Гиря, Н.Е. Зарецкая, П.А. Косинцев, А.А. Гольева. За плодотворное сотрудничество авторы статей благодарны коллегам, профессионализм которых значительно повысил познавательные возможности публикуемых источников. В.Н. Карманов
ВЫПУСК 21 2022 8 МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА Карта археологических памятников, материалы которых публикуются в сборнике. 1 – Эньты VII; 2 – Ниремка I; 3 – Юмиж I; 4 – Мучкас; 5 – Мартюшевское II; 6 – Пидж I; 7 – Ласта VI; 8 – Шиховское II.
ПАМЯТИ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ TO THE MEMORY OF RESEARCHERS
10 В.Н. Карманов АРХЕОЛОГ ЛУЗГИН 9 сентября 2022 г. Валерию Евгеньевичу Лузгину, стоявшему у истоков академических археологических исследований в бассейне р. Печоры, могло бы исполниться 85 лет (фото 1). По сравнению с его современниками – В.И. Канивцом и Г.М. Буровым – вспоминают В.Е. Лузгина не так часто, нельзя сказать, что он совсем забыт (Волокитин, 2003). Живо и до сих пор актуально научное наследие ученого, без которого не обходится ни одна работа по археологическому изучению бассейна р. Печоры; мезолита, неолита и эпохи раннего металла северо-востока Европы. В.Е. Лузгин вместе с Г.М. Буровым и В.И. Канивцом (фото 2–5) заложили основы профессиональной археологии на северо-востоке Европы и внесли значимый вклад в ее развитие. Путь пионера-исследователя – это не только открытия и выдающиеся успехи, но и зачастую малоперспективные пробы и ошибки. В этой статье автор попытался оценить деятельность ученого в контексте своего времени и с позиций современности, показать его как удачливого и оказавшегося в нужное время и в нужном месте археолога, но в силу разных обстоятельств не сумевшего сохранить и развить достигнутый им уровень. В самом начале 1960-х гг. многое способствовало развитию археологии Коми АССР: здесь уже трудились два профессиональных археолога – Г.М. Буров и В.И. Канивец. Они отработали к этому времени несколько плодотворных полевых сезонов, получили первичные данные о характеристиках памятников на этой территории. Именно с В.И. Канивцом будет первое время ассоциироваться фамилия Лузгина: ведь тот стал ему не только коллегой, но и наставником, соратником в изучении бескрайних просторов Севера. И перед этой командой стояла, прежде всего, задача сплошного археологического обследования огромного пространства. Уже не раз написано и сказано про особенности географии этих работ: Г.М. Буров проводил исследования на р. Вычегде и ее верхних притоках, Э.А. Савельева – на р. Выми, немного на реках Мезени и Вашке, а В.И. Канивец и В.Е. Лузгин – на р. Печоре и ее притоках. В 1961 г. перед зарождающейся профессиональной археологией возникла проблема – проект переброски стока северных рек – риск масштабной экологической катастрофы и угроза сохранности всего археологического наследия обширных пространств бассейнов Печоры и Вычегды. В итоге он не был реализован, но предпринятая попытка оказала, тем не менее, благотворное влияние на развитие археологии в Коми АССР. Разведки 1962– 1963 гг. на Печоре, Илыче, верхней Вычегде и ее притоках, научная публикация отчетов о результатах исследований финансировались Всесоюзным институтом «Гидропроект». В них В.Е. Лузгин принимал участие и самостоятельно, и совместно с В.И. Канивцом. Позже этим же Институтом в 1964–1965 гг. финансировались работы В.Е. Лузгина в долине р. Ижмы. Можно предположить, что единственным ресурсом, которого не хватало в этих условиях, было время, необходимое не только для первичного обследования территории, но и спасения выявляемых памятников, их исчерпывающих раскопок. В результате разведок тех лет В.Е. Лузгин открыл для археологии долины рек Северной Мылвы, Илыча и Ижмы. Берега этих рек, бывшие боры с корабельными соснами, в 1960 -е гг. из-за интенсивных лесоразработок выглядели зарастающей пустыней (фото 6), и археологические предметы лежали на их разрушенных поверхностях. Это, конечно, тоже сыграло значительную роль в выявлении памятников археологии. В настоящее время места этих находок уже заросли, и мы не всегда можем установить местоположение того или иного пункта сбора подъемного материала. Кроме того, В.Е. Лузгин, как и многие археологи того времени, зачастую не придавал значения точности и детальности ситуационных планов памятников. Долина р. Ижмы – один из самостоятельных и главных для В.Е. Лузгина проектов. В результате ее обследования археологу удалось открыть и изучить памятники, материалы которых еще не потеряли актуальность, а в некоторых случаях их успех непревзойден до сих пор. Прежде всего, это материалы стоянки
МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА 11 ВЫПУСК 21 2022 Черноборская III – первый выявленный информативный источник по изучению раннего неолита – времени распространения древнейшей керамики в регионе. Следующая удача – поселение Галово II (фото 7, 8). Именно здесь в 1966 г. В.Е. Лузгину удалось доказать соответствие остатков древних построек впадинам, которые археологи часто находили в борах, но принимали их за природные объекты – эоловые выдувы. Не совсем удалось уйти от этого мнения и Валерию Евгеньевичу. Он тогда считал, что человек использовал созданные природой ложбины выдувания для строительства жилища, а не сам сооружал котлованы для них. Впоследствии другими исследователями было доказано, что это в основном полностью рукотворные объекты. На том же поселении Галово II В.Е. Лузгину удалось выявить первые достоверные свидетельства древнейшей металлообработки на Крайнем Севере. С тех пор раскопаны десятки комплексов этого времени, но успех Валерия Евгеньевича в данном регионе так никто и не превзошел. И такой успех, вкупе с впервые зафиксированными древними постройками, перевешивает то, что современные археологи себе не позволяют: неразобранные бровки; отвалы, усеянные кремневыми отщепами; закладку траншей на видимых на поверхности объектах. В 1967–1971 гг. В.Е. Лузгин обучался в заочной аспирантуре Коми филиала АН СССР. Накопленный на р. Ижме материал позволил ему подготовить и защитить в 1972 г. в Ленинградском университете кандидатскую диссертацию по теме «Древние культуры Ижмы». Вслед вышла одноименная монография – единственная по настоящее время работа, посвященная истории освоения этого региона в первобытности. К изучению неолита целенаправленно и планомерно В.Е. Лузгин приступил лишь в 1969 г. Он первым представил адекватную и корректную критику источников, накопленных к этому моменту, и определил для себя направления поиска информативных, на его взгляд, материалов. Районом этого поиска ученый выбрал озера и озерные системы Крайнего Севера. Он писал: «Поиски неолитических стоянок в долине Печоры и ее крупных притоков, в том числе Ижмы, не дали результатов… некоторые из известных нам неолитических памятников, давших наиболее выразительный материал, расположены не в долинах рек, а на водораздельных озерах». В.Е. Лузгин имел в виду, прежде всего, изученные Г.М. Буровым к этому времени поселения Вис I, II и III вблизи оз. Синдор. В период с 1969 по 1975 г. В.Е. Лузгин обследовал озера Ямозеро, Косминские, Урдюжские, озера у истоков Индиги, саму Индигу и р. Пешу. Ожидания оправдались, и исследователю удалось выявить и изучить ряд поселений – Пижма I и II вблизи Ямозера (фото 9) и Ружникова, Кыско на Косминских озерах, давших многочисленный материал развитого неолита, эпохи раннего металла и позднего железного века. На основе изучения синхронных материалов оз. Синдор, Волго-Окского междуречья и средней Волги он выделил балахнинский тип керамической посуды, обратив наше внимание на более сложные культурные процессы в неолите региона, чем это предполагалось ранее. Здесь стоит отметить, что и в этом случае В.Е. Лузгин не стал преувеличивать свои достижения и признал трудность в изучении таких памятников: «…неолитические культурные остатки в их слоях смешаны с археологическим материалом более поздних эпох…» и далее: «…выделение неолитических комплексов на таких памятниках… затруднено ввиду того, что разновременные культурные остатки недостаточно четко стратифицированы», «… каменный инвентарь эпохи неолита на поселении Ружникова, как и на других многослойных поселениях Тимана, недостаточно четко стратифицирован и выделен из общей массы каменных орудий типологическим путем». В связи с этим В.Е. Лузгин предпринял анализ поглубинного распределения разновременной керамики и типов орудий. Однако с позиций уже современных методов исследования можно сказать, что такие многокомпонентные источники корректно разложить по отдельным культурно-хронологическим комплексам не получится, тем более с использованием грубых интервалов по 20 см. Именно из-за такой ограниченной информативности нестратифицированные памятники – места неоднократного обитания – были надолго забыты археологами европейскогоСеверо-Востока. Сыграла свою роль и трудная доступность этих мест.
ВЫПУСК 21 2022 12 МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА Зато популярным стал другой путь, который был намечен В.Е. Лузгиным, чуть позже частично поддержан результатами исследований В.И. Канивца на р. Печоре, – информативность раскопок остатков углубленных в грунт жилищ – так называемых жилищных впадин. Они рассматривались наряду с погребениями, как закрытые или полузакрытые комплексы, и представляли исследователю запечатленный краткий момент жизни одного небольшого первобытного коллектива. Именно такие материалы ныне составляют фонд опорных источников для изучения неолита и эпохи раннего металла нашего региона. При этом, исследователям открылся принципиально новый тип источника, сравнительно легко выявляемый и доступный. По этому пути одновременно в 1973–1975 гг. пошли Э.С. Логинова, открывшая и исследовавшая крупнейшие поселения средней Вычегды, В.С. Стоколос, работавший на р. Мезени, Л.Л. Косинская, многие годы изучавшая жилища поселения Ниремка I вблизи с. Серегово, В.А. Семенов и его ученики, исследовавшие долину р. Выми в ее верхнем течении. В.Е. Лузгин оставил нам не так много трудов, среди основных – монография «Древние культуры Ижмы» (1972), статья в «Материалах и исследованиях по археологии СССР» (1973а), цикл статей в «Материалах по археологии европейского Северо-Востока» (1963; 1973б, в; 1977; 2015). Данные, содержащиеся в работах, актуальны и востребованы до сих пор, поскольку они корректно характеризуют изученные В.Е. Лузгиным источники и содержат их адекватную на тот момент времени интерпретацию. В 1975 г. В.Е. Лузгин отработал свой последний полевой сезон на Урдюжских озерах (фото 10–12). В 1976 г. он уволился из Института языка, литературы и истории Коми филиала АН СССР, но, судя по газетным публикациям, которые удалось найти, не переставал интересоваться археологией, публикуя выдержки из своих старых работ или информируя о новых археологических открытиях. Сравнительно недолгая деятельность В.Е. Лузгина в изучении бассейна Печоры, неолита и раннего металла северо-востока Европы, его успехи и разочарования, несомненно, оказали влияние на нас. Его амбиции и удача позволили расширить географию неолита региона, значительно повысить качество источниковой базы, заложить основу для последующего информационного бума 1970–1980-х гг., расставить некоторые акценты в региональной археологии эпохи камня и раннего металла. Литература Волокитин, А.В. Исследователь древностей коми края В.Е. Лузгин (к 65-летию со дня рождения) / А.А. Волокитин // От краеведения к науке: мат-лы респ. научн. конференции, посвященной 110-летию со дня рождения А.С. Сидорова и 80-летию Общества изучения Коми края (Сыктывкар, 10–11 октября 2002 г.). – Сыктывкар, 2003. – С. 90–94. Канивец, В.И. Археологическая разведка на Южно-Печорской равнине. Отчет о работах 1962 г. в зоне затопления Усть-Войского водохранилища / В.И. Канивец, В.Е. Лузгин; отв. ред. Я.Н. Безносиков. – Сыктывкар, 1963. – 86 с. – (МАЕСВ. Вып. II). Лузгин, В.Е. Археологическая разведка в бассейне Илыча в 1963 г. Древние поселения на Печоре и Вычегде. Отчеты о работах 1963 г. в зоне затопления Усть-Куломского водохранилища / В.Е. Лузгин; отв. ред. Я.Н. Безносиков. – Сыктывкар, 1965. – С. 109–138. – (МАЕСВ. Вып. III). Лузгин, В.Е. Древние культуры Ижмы / В.Е. Лузгин. – Москва: Наука, 1972. – 128 с. Лузгин, В.Е. Мезолит и ранний неолит в долине р. Ижмы (бассейн средней Печоры) / В.Е. Лузгин // Этнокультурные общности лесной и лесостепной зоны европейской части СССР в эпоху неолита. – Ленинград, 1973а. – С. 95–98. – (МИА; № 172). Лузгин, В.Е. Неолитические стоянкиЦентрального Тимана / В.Е. Лузгин // Поселения каменного и медно-бронзового века на Печоре и Усе / отв. ред. В.И. Канивец. – Сыктывкар, 1973б. – С. 24–46. – (МАЕСВ. Вып. IV). Лузгин, В.Е. Поселение Ружникова на Косминских озерах и вопросы неолита Европейского Северо-Востока. Археологические исследования в бассейне Печоры / В.Е. Лузгин; отв. ред. В.С. Стоколос. – Сыктывкар, 1973в. – С. 22–34. – (МАЕСВ. Вып. 5). Лузгин,В.Е. Неолитические стоянки в долине р. Индиги. Археологические памятники Печоры, Северной Двины и Мезени /
МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА 13 ВЫПУСК 21 2022 В.Е. Лузгин; отв. ред. В.С. Стоколос. – Сыктывкар, 1977. – С. 23–30. – (МАЕСВ. Вып. 6). Лузгин, В.Е. Археологические памятники бассейна реки Сула (Малоземельская тундра). Первобытные и средневековые древности Европейского Северо-Востока / В.Е. Лузгин, А.М. Мурыгин, В.Н. Карманов; отв. ред. А.В. Волокитин. – Сыктывкар, 2015. – С. 53– 70. – (МАЕСВ. Вып. 19).
МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА ВЫПУСК 21 2022 14 Фото 1. В.Е. Лузгин на рабочем месте. Фото 2. В.И. Канивец и В.Е. Лузгин (слева направо).
МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА ВЫПУСК 21 2022 15 Фото 3. В.Е. Лузгин, Э.С. Логинова и В.И. Канивец (слева направо). Фото 4. Э.А. Савельева, Л.Н. Жеребцов, К.С. Королёв и В.Е. Лузгин (слева направо).
МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА ВЫПУСК 21 2022 16 Фото 5. В.Е. Лузгин и В.Ф. Генинг (слева направо). Дата снимка не определена. Фото 6. Стоянка Мартюшевская VI, вид с запада. 1963 г.
МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА ВЫПУСК 21 2022 17 Фото 7. Раскопки жилища № 4 на поселении Галово II, вид с запада. 1966 г. Фото 8. Раскоп жилища № 4 на поселении Галово II, вид с юго-запада. 2017 г.
МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА ВЫПУСК 21 2022 18 Фото 9. Поселение Пижма I, вид с юго-запада. 1970 г. Фото 10. В.Е. Лузгин (слева) в разведке. 1975 г.
МАТЕРИАЛЫ ПО АРХЕОЛОГИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРО-ВОСТОКА ВЫПУСК 21 2022 19 Фото 11. В.Е. Лузгин и А.М. Мурыгин (слева направо) среди «тумана» мошкары. Урдюжские озера. 1975 г. Фото 12. В.Е. Лузгин (крайний слева) с жителями с. Коткино. 1975 г.
20 Э.С. Логинова ИРИНА И ДВИНА Ирина Верещагина появилась в секторе археологии ИЯЛИ в 1971 г. Родом из пос. Шипицыно Архангельской области, она окончила школу с медалью, затем училась в Ленинградском госуниверситете на кафедре археологии и получила направление к нам, так как мечтала проводить исследования на Северной Двине. Она рассказывала, что археологическую практику проходила на Кольском полуострове и Валдае под руководством Н.Н. Гуриной и Л.Я. Крижевской. Стройная, отзывчивая, энергичная девушка нам сразу понравилась. Ее выбрали в комсомольское бюро, «запрягли» в общественную работу, которой она отдавалась с энтузиазмом. Ирина увлекалась эпохой камня, изучала коллекции памятников мезолита и неолита в фондах музея ИЯЛИ и ГИМа. Летом 1972 г. в составе отряда В.И. Канивца поехала в экспедицию на Северную Двину, проводила разведку в Красноборском районе Архангельской области – это было первое детальное обследование этого участка реки. Работы увенчались успехом: она нашла стоянки мезолита у дер. Филичаевской и один из опорных памятников неолита – у протоки Прилукская. К большому сожалению, экспедиция была прервана – трагически погиб начальник отряда В.И. Канивец. Ирине пришлось самой сдавать авансовый и научный отчеты, отчитываться за снаряжение. В ту зиму Ирина интенсивно изучала привезенный материал под микроскопом (до этого обычно бездействовавший). А инвентарь Филичаевских стоянок был очень многочисленный и мелкий. Как она рассказывала, во время раскопок приходилось просеивать песок через сито. Особенно ее интересовал кремень Прилукской стоянки. Она запланировала в 1973 г. раскопать этот памятник. В планах была и археологическая разведка. Ирина мечтала пройти пешком все боровые террасы на Северной Двине в поисках памятников. Ее вдохновлял пример одного биолога, который прошел по обоим берегам реки и собрал для изучения необходимые ему образцы. Ирине предоставили возможность самостоятельных работ. Я попросилась в ее отряд. Кроме нас в отряде было еще трое – Валерий Нехорошев, Виктор Сметанин, Женя Жук – ребята молодые и работящие. Для экспедиции была заказана в Затоне лодка длиной 5–6 м с пристройкой и стационарным мотором мощностью 12 л.с. Наши друзья-этнографы, Галина Климова и Галина Белорукова, напутствовалиИрину стихами, из которых помню только: «Страшись, Двина, пред грозным именем Ирина». Мы погрузились на катер «Исследователь» (капитаном которого был Борис Маркин) и доплыли до Котласа. Там распрощались с Борисом и своим ходом двинулись вниз до Прилукской стоянки. Северная Двина – величественная река с интенсивным судоходством, но берега ее выглядели пустынными, так как большинство населенных пунктов располагалось за многочисленными протоками и озерами. Редкие деревни на берегу выглядели странно: дома были повернуты задними фасадами к реке. На лугах мы собирали приправу к еде – вкусную черемшу. На пойме и старицах водились гадюки; одно озеро так и называлось – Змееватик. На остановках нас никто не беспокоил, но при встречах население было благожелательным. В одной деревне покупали картошку, и хозяйка, узнав, что мы из Сыктывкара, продала ведро картошки по смехотворной для лета цене – один рубль. Она сказала, что у нее пять сыновей и любимая невестка из Сыктывкара. Прилукская стоянка располагалась на высокой террасе вдали от реки. Лагерь был устроен на другом берегу Двины. Женя отвозил нас на «Казанке» и уезжал охранять лагерь, а вечером возвращался за нами. Пройдя болото, мы поднимались на террасу и шли по бору до стоянки. Ирина ликовала при каждой находке, рассказывала о ее назначении, сравнивала с материалами стоянок с Ижмы и Верхней Волги. Закончив работы на памятнике, мы поплыли вниз по реке, осматривали боровые террасы и их останцы. Картина была похожа на среднюю Печору и Вычегду – река удалялась от террас, и мы проходили не менее 10 км от начала до конца дуги. В Верхнетоемском районе нашли несколько стоянок эпохи бронзы и средневековья. В отряде царили мир и согласие. Валера смешил нас ижемскими
RkJQdWJsaXNoZXIy MjM4MTk=